ТРИУМФ БРОНИ НАД СНАРЯДОМ
В полдень 8 марта 1862 года вышедший утром из Норфолка броненосец южан “Мерримак” достиг мыса Сьювелс Пойнт в южной части Гемптонского рейда — обширного водного пространства на восточном побережье США. Вместе с сопровождающими его канонерками он повернул здесь на запад и начал обходить отмель Мидл Граунд с юга, направляясь к кораблям северян, блокировавшим рейд.
Первыми открыли огонь северяне — сначала канонерка “Зуав”, потом парусный шлюп “Кумберленд”, 50-пушечный корабль “Конгресс” и береговые батареи. Целый час “Мерримак”, осыпаемый градом ядер, которые отскакивали от него, как горох от стенки, шел вперед, не отвечая на выстрелы. Лишь в два часа пополудни открылась амбразура его носового орудия, и из нее выдвинулся ствол 179-мм нарезной пушки. Грянул выстрел — и поворотное орудие “Кумберленда” вместе с расчетом было буквально сметено с палубы корабля...
После этого, обменявшись залпами с отчаянно палившим по нему “Конгрессом”, “Мерримак” устремился на “Кумберленд” и со всего хода ударил его в борт тараном. Когда, дав задний ход, “Мерримак” отошел от, корабля северян, в борту шлюпа открылась огромная пробоина, и он стал быстро погружаться в воду.
В предвидении такой же участи “Конгресс”, уже испытавший опустошительный залп “Мерримака”, поспешно поставил несколько парусов и выбросился на отмель. Но северяне напрасно опасались тарана: чугунный бивень корабля южан отломился при ударе о корпус “Кумберленда” — в результате в носовой части броненосца открылась течь. Поэтому капитану II ранга Бьюкенену — командиру “Мерримака” — не оставалось ничего другого, как действовать артиллерией: став в 150 м от “Конгресса”, южане начали расстреливать его залпами из бортовых орудий.
Спустя час беспомощный, охваченный пламенем корабль северян спустил флаг. Предоставив огню довершить уничтожение “Конгресса”, “Мерримак” направился было к застрявшему на мели паровому фрегату “Миннесота”, с которым уже завязали перестрелку канонерки южан. Тем временем надвигались сумерки, и Бьюкенен решил не рисковать ценным для южан кораблем: отойдя к мысу Сьювелс Пойнт, “Мерримак” стал на якорь, с тем чтобы на следующее утро добить оставшиеся корабли северян и таким образом снять блокаду. Как раз в эти минуты на Гемптонский рейд, освещаемый сполохами пламени догорающего “Конгресса”, вошло неказистое, низко сидящее в воде суденышко с круглой башней — броненосец северян “Монитор”.
...Переоборудование парового фрегата “Мерримак” в броненосец, затеянное южанами после захвата Норфолка 20 апреля 1861 года, не ускользнуло от внимания северян. 3 августа того же года в конгрессе решался вопрос о выделении 1,5 млн. долларов на создание “одного или нескольких броненосцев и плавучих батарей”. 7 августа морской департамент обнародовал тактико-техническое задание и назначил весьма сжатый срок представления чертежей и расчетов — 1 сентября 1881 года. Комиссия, состоявшая из трех морских офицеров, выбрала из 16 поступивших на конкурс предложений три проекта. Первые два — броненосный корвет “Галена” и броненосный фрегат “Нью Айронсайдс” — представляли собой вполне заурядные корабли с бортовой артиллерией и мало отличались от строившихся в Европе. Что же касается третьего проекта, то его судьба заслуживает более подробного освещения.
В 1854 году во время Крымской войны к Наполеону III обратился Джон Эриксон, американский изобретатель шведского происхождения, и предложил французскому императору построить для штурма русских береговых укреплений необычный корабль. Парусов у него не предполагалось вообще. Корпус, обшитый железными листами, находился почти целиком под водой, так что борт возвышался над водной поверхностью всего на 40—50 см. Благодаря этому гребной винт, котлы и машины оказывались ниже ватерлинии и были защищены от вражеских ядер слоем воды. Над совершенно гладкой палубой возвышалась лишь вращающаяся бронированная башня с тяжелыми орудиями, дымовая труба и небольшая боевая рубка.
Увы, как показали события. Наполеона III ничему не научил опыт его предшественника Наполеона I, который некогда прогнал другого американца — Р. Фултона, предлагавшего ему свой проект вооруженного парохода. Французский император предпочел проект бортовой броненосной батареи, и Эриксону пришлось убрать свой проект на полку.
В сентябре 1861 года американский судостроитель Бушнел, получивший заказ на постройку “Галены”, разговорился о броненосных батареях с Эриксоном, который, дабы нагляднее пояснить коллеге свою позицию, разыскал давние чертежи. Пораженный Бушнел буквально выпросил их, с тем чтобы показать секретарю флота. Тот немедленно передал их на рассмотрение комиссии, и вокруг проекта разгорелись горячив споры.
Поначалу склонялись к тому, чтобы отвергнуть чересчур смелую и необычную эриксоновскую идею. Но, вспомнив о “Мерримаке”, спешно переоборудовавшемся в Норфолке, руководители морского департамента решились на риск: ведь ни один другой проект даже в принципе не сулил возможности сконцентрировать такую броневую защиту и артиллерийскую мощь, которые можно было бы противопоставить броненосцу южан. Сыграла свою роль и высокая инженерная репутация Эриксона, а также его обещание построить корабль за сто дней.
В конце концов Эриксону предложили строить корабль за свой счет, обязываясь выплатить всю контрактную стоимость — 275 тысяч долларов, в шесть приемов по мере окончания определенных этапов работ. Последний платеж предполагался после победы корабля Эриксона над “Мерримаком” и подтверждения в бою заявленных изобретателем достоинств. Эрик-сон принял это условие и взялся за работу, в ходе которой не раз получил возможность убедиться, сколь спасительным для него оказалось решение строить “Монитор” — так он назвал свое детище — на собственные деньги.
Монтаж корабля шел вполне успешно, однако хор скептиков и недоброжелателей не только не умолкал, но и усиливался. Чины флота, газеты, политические и общественные деятели находили все новые и новые недостатки. Одни утверждали: вражеские ядра вызовут такие сотрясения башни, что артиллеристы не смогут в ней находиться. Другие опасались, что моряки не вынесут жизни в помещениях, находящихся ниже ватерлинии, и требовали соорудить на палубе временную жилую надстройку. Третьи предрекали, что “Монитор” вообще не сможет держаться на воде, а если сможет, то будет качаться так, что стрельба окажется невозможной. Все это побудило морской департамент требовать внесения изменений в конструкцию строящегося корабля. Видя в этом угрозу затяжки срока сдачи корабля, Эриксон заявил департаменту: “Монитор” принадлежит мне, а я отказываюсь вносить какие-либо изменения”. Эта твердость, проявленная изобретателем, как показало время, оказалась спасительной для северян.
В самом деле, контракт на постройку был заключен 4 октября 1861 года. 30 января 1862 года “Монитор” спустили на воду, 19 февраля в его башню установили два 279-мм гладкоствольных дульнозарядных орудия Дальгрена, а открытую сверху башню защитили решеткой из железнодорожных рельсов. И только 25 февраля на корабль, все еще так и не принятый морским департаментом, прибыл его первый командир — лейтенант Джон Уорден. Таким образом, пустые придирки, необдуманные требования и, главное, задержки платежей привели к тому, что броненосец был готов с 44-дневным опозданием. Еще девять дней ушло на окончательные приготовления, и 6 марта “Монитор” вышел в свой первый поход.
Южане пристально следили за постройкой “Монитора” и форсировали работы на “Мерримаке”, чтобы успеть разгромить корабли северян на Гемптонском рейде до выхода “Монитора” в море, а потом двинуться прямо на Вашингтон и другие города Севера. Но тут сказалась промышленная отсталость южных штатов: ценой неимоверных усилий они смогли опередить противника всего на один день. Однако и тот минимальный выигрыш во времени мог оказаться решающим в гражданской войне.
...Утро 9 марта 1862 года выдалось тихое, ясное, поверхность Гемптонского рейда была гладкой, как пруд. Тысячи южан и северян стали свидетелями первого поединка двух броненосцев. В 8.30 канонир “Мерримака” сделал первый выстрел по своему неказистому противнику, но промахнулся: цель была слишком непривычна и мала. Пользуясь преимуществом в скорости и маневренности, “Монитор” подошел к врагу и разрядил свои 279-мм орудия почти в упор, но ядра отскочили от брони “Мерримака”. Броненосец южан в ответ обрушил на противника бортовой залп, но ни одно из ядер не смогло пробить железных плит “Монитора”.
Вскоре клубы порохового дыма скрыли от глаз зрителей корабли. Видя бесполезность канонады, Уорден решил таранить противника и направил свой корабль в кормовую часть “Мерримака”, чтобы повредить винт и лишить его хода. Лейтенант Джонс, принявший командование “Мерримаком” от раненного накануне Бьюкенена, сумел увернуться от тарана: “Монитор” прошел в, каком-нибудь полуметре, от борта и дал по “Мерримаку” залп в упор. На этот раз ядра проломили железные полосы, хотя толстые деревянные стены каземата устояли.
Джонс понял: еще одно-два таких попадания, и “Мерримак”, самый ценный для южан корабль, будет погублен. Поэтому он решил прекратить бой с “Монитором” и покончить с засевшим на мели фрегатом “Миннесота”. Но лоцман “Мерримака”, страшась могучих бортовых залпов “Миннесоты” больше, чем двух пушек “Монитора”, ухитрился посадить свой корабль на мель в двух милях от неподвижного фрегата. Уорден начал кружить вокруг потерявшего ход противника, выбирая удачный, момент для тарана, но Джонс изловчился сойти с мели и ринулся в бой. Разогнав “Мерримак” до предельной скорости, он подмял низкий борт “Монитора” под форштевень своего корабля. Джонс уже вызывал наверх абордажную партию, как вдруг грянул выстрел 279-мм орудия “Монитора”, и ядро снова проломило железную броню “Мерримака”. Его нос соскользнул с палубы противника, оставив на ней лишь незначительные следы...
В 11.30 канониры “Мерримака” нащупали наконец слабое место “Монитора”: бомба, разорвавшаяся над боевой рубкой, прогнула одну из балок, в результате чего оторвалась крыша рубки. Уорден, прильнувший в это время к смотровой щели, был ослеплен частицами стали и пыли, голова его была обожжена и кровоточила. Сочтя свое ранение смертельным, он приказал артиллерийскому лейтенанту Грини принять на себя командование и вывести корабль из боя. Двадцать минут “Монитор” дрейфовал на отмели, после
чего Грини снова повел его в бой против “Мерримака”. Но броненосец южан уже уходил в Норфолк, ибо не мог больше продолжать бой: корпус от неоднократных посадок на мель, от потери бивня при таране “Кумберленда” и от сотрясающих ударов артиллерийских ядер нещадно потек, да так, что помпы едва справлялись с откачкой воды...
Из 22 бомб, попавших в “Монитор”, ни одна не причинила ощутимого вреда ни броне, ни членам экипажа. Но и 20 ядер, поразивших “Мерримак”, тоже не пробили насквозь стен каземата. Исходя из этого, обе стороны провозгласили сражение на Гемптонском рейде своей победой. Как сказал тогда один специалист, бой на Гемптонском рейде закончился триумфом, но это был триумф не одного корабля над другим, а триумф брони над снарядом...
Блистательный исход сражения заставил говорить об Эриксоне как о национальном герое. Морской департамент выплачивает задолженные ему 68 750 долларов и приобретает наконец “Монитор” в полную собственность. Через три недели Эриксон получает благодарность конгресса, его избирают членом Национальной академии наук, присуждают золотую и серебряную медали Румфорда. Но главным признанием авторитета изобретателя был, конечно, заказ на постройку десяти новых мониторов типа “Пассаик” — “Команч”, “Кэтскилл”, “Лехай”, “Монтаук”, “Нэхэнт”, “Нантакет”, “Пассаик”, “Патапско”, “Сэнгамон” и “Уихау”.
Собственно, “Пассаик” — это был тот самый отвергнутый проект, который и послужил прототипом для “Монитора”: чтобы уложиться в сжатые сроки, назначенные морским департаментом, Эриксон упростил конструкцию “Пассаика”, в сущности ухудшив ее, — и в результате получился снискавший себе славу “Монитор”. Но как только грозовая военная обстановка разрядилась, появилась возможность вновь вернуться к первоначальному, более совершенному проекту. И по нему начали строиться сравнительно крупные корабли прибрежного действия (1875 т, 79,3Х14Х3,2 м), вооруженные одним 381-мм и одним 279-мм орудиями Дальгрена. Боевая рубка “Пассаика” была установлена на башне, но не вращалась вместе с нею, а оставалась неподвижной. Усилили и бронирование башни — 11 слоев железа толщиной по 25,4 мм — и боевой рубки — 8 слоев железа толщиной 25,4 мм. В отличие от прямолинейных, “рубленых” обводов “Монитора” “Пассаик” имел более плавные формы и уменьшенную деревянную наделку над палубой, благодаря чему его остойчивость и ходкость удалось улучшить.
Последними в истории американского флота мониторами прибрежного действия стали 9 кораблей типа “Типпенканоэ”. Успешные действия их в сражениях гражданской войны сломили предубеждение моряков, и во многих странах мира начинают лихорадочно строить корабли, о которых еще совсем недавно отзывались как о “консервных банках на плотах”.
Г. СМИРНОВ, В. СМИРНОВ, инженеры
|
