ЗАЛПЫ НАД АМУРОМ

III краевой съезд Советов 9 января 1918 года, собравшийся в Хабаровске, провозгласил Советскую власть на Дальнем Востоке. Но с первых же дней Великой Октябрьской социалистической революции над советским Дальним Востоком нависла угроза интервенции. Во Владивостокской бухте Золотой Рог появились два японских крейсера. В это же время на территории Маньчжурии началось формирование контрреволюционных банд.

Вслед за выступлением Семенова 6 марта 1918 года в Благовещенске подняли мятеж шесть тысяч белогвардейцев и контрреволюционных казаков во главе с атаманом Гамовым. Мятежникам удалось занять все ключевые пункты города, разгромить Совет и разоружить гарнизон. Не были захвачены врасплох только моряки Благовещенского отряда Амурской флотилии, казарма которых находилась в предместье Благовещенска.

...Поздно вечером 6 марта 1918 года внезапно прервалась телефонная связь отряда с городом. Погас и электрический свет. Со стороны Благовещенска доносилась пулеметная и ружейная стрельба. Отряд был поднят по боевой тревоге, в город послали разведчиков. Они донесли, что по улицам Благовещенска скачут казаки, в дома врываются офицеры: ищут коммунистов и сочувствующих. Разоруженных солдат местного гарнизона под конвоем белогвардейцев толпами уводят в тюрьму.

По сигналу боевой тревоги матросы заняли оборону вокруг флотского экипажа, выставив дозоры с пулеметами. Весь остаток ночи уходили из города рабочие Амурского пароходства, Чепуринского механического завода, городской электростанции. Матросы выдавали им оружие и сводили в подразделения. Собрался отряд около четырехсот человек.

Утром на общем собрании был избран Военно-революционный комитет, в который вошли три военных моряка и трое рабочих.

Весь следующий день верные революции бойцы отражали атаки беляков, но, опасаясь окружения, вынуждены были отойти вверх по реке Зее. Неподалеку, в деревне Астрахановка, в небольшом затоне стояли на ремонте вмерзшие в лед вооруженные артиллерией и пулеметами канонерская лодка «Орочанин» и посыльное судно «Пика». Здесь и заняли круговую оборону.

В ночь на 7 марта Дальневосточный краевой комитет партии и краевой Совет разослали по телеграфу воззвание «К населению Дальнего Востока», призывавшее всех рабочих, крестьян, матросов и солдат выступить с оружием в руках на разгром антисоветского мятежа.

Вскоре в ответ на призыв Дальневосточного краевого комитета партии в Астрахановку начали прибывать отряды рабочих из Читы, Хабаровска, Владивостока и группы вооруженных крестьян из деревень Приамурья. Из Осиповского затона пришли 113 моряков и рабочих-красногвардейцев. Съезжались крестьянские обозы с продовольствием. В течение нескольких дней в небольшой деревушке собралось почти 10 тысяч революционных бойцов.

Оценивая силы матросов и красногвардейцев, атаман Гамов сбрасывал со счетов корабельную артиллерию: скованные морозом корабли при стрельбе могли повредить корпуса. Однако матросы сняли с «Пики» трехдюймовую горную пушку и установили ее на железнодорожную платформу. Лед вокруг корпуса «Орочанина» обкололи. Стояли первые весенние дни - талая вода позволила канонерской лодке обрести плавучесть.

Утром 12 марта матросы и красногвардейцы начали решительное наступление на Благовещенск.

Мятежники отчаянно сопротивлялись. Небольшой их части во главе с атаманом удалось закрепиться в каменном здании вокзала. «Орочанин» залпом накрыл станционное сооружение. Белогвардейцы не выдержали огненного натиска и бросились бежать. К вечеру город был полностью очищен от врага.

К весне 1918 года международная обстановка для молодой Республики Советов значительно ухудшилась. Империалисты, убедившись в неспособности контрреволюции свергнуть Советскую власть, заканчивали последние приготовления к открытой интервенции и оккупации страны.

17 апреля во Владивостоке неизвестно кем были убиты три японца. На другой же день в город был высажен батальон японских и английских моряков. В связи с приходом союзников контрреволюционные силы осмелели и начали активные действия. Японская военщина двинула из Маньчжурии в Забайкалье белогвардейские банды атамана Семенова, значительно усиленные в численности и техническом отношении. Семенов стремился в Читу и захватил несколько железнодорожных станций. Готовился к выступлению и адмирал Колчак.

29 июня чехословаки произвели переворот во Владивостоке, 7 июля захватили Никольск-Уссурийск и двинулись на Хабаровск. Одновременно во Владивостоке высадились американцы. Со станции Пограничной выступил со своими войсками казачий атаман Калмыков. Произошло то, о чем предупреждал большевиков Приморья Владимир Ильич Ленин. В телеграмме Владивостокскому Совету Ленин писал: «Мы считаем положение весьма серьезным и самым категорическим образом предупреждаем товарищей. Не делайте себе иллюзий: японцы наверно будут наступать. Это неизбежно. Им помогут вероятно все без изъятия союзники. Поэтому надо начинать готовиться без малейшего промедления и готовиться серьезно, готовиться изо всех сил».

Создавшаяся обстановка заставила Дальневосточный Совет Народных Комиссаров объявить Приамурье на военном положении и создать Уссурийский фронт. Энергичным усилием красные войска задержали наступление чехословаков и белых, руководимых Калмыковым; Амурская флотилия приняла в этих боях непосредственное участие. На реку Уссури и на ее приток Иман были отправлены канонерские лодки «Бурят» и «Монгол».

Неудача белых в Благовещенске заставила японцев 3 августа высадить во Владивостоке новый, на этот раз более крупный десант для захвата всего Дальнего Востока.

Как ни велики были стойкость и мужество моряков и красногвардейцев, но они не могли долго противостоять во много раз превосходившим по численности и вооружению японским интервентам. Ведя ожесточенные бои, красные войска вынуждены были отходить, и японцы довольно быстро продвигались в глубь страны.

Накануне сдачи Хабаровска все корабли Амурской флотилии были сосредоточены в нем, на главной базе. Только «Орочанин» и «Пика» еще оставались в Благовещенске. На базе находились и все разоруженные в период первой мировой войны корабли, а также боевые запасы и продовольствие.

Враг уже подходил к Хабаровску, а командование флотилии не получило еще никакого приказа: корабли продолжали бездействовать, их мощная артиллерия молчала.

С захватом города японскими интервентами отряды красной гвардии ушли в тайгу для организации партизанской войны. Коммунисты флотилии настаивали, чтобы все корабли перебазировались в Благовещенск и там продолжали борьбу. Но эсеры и меньшевики, ссылаясь на решение V съезда Советов Дальнего Востока о переходе к партизанским методам действий, добились сдачи флотилии интервентам. Лишь экипаж «Вотяка» под командованием Бутовича решил ночью выйти на Хабаровский рейд и, открыв огонь по интервентам и белогвардейцам, уйти в Благовещенск. Этот замысел стал известен Центральному комитету флотилии, который приказал судовому комитету башенной лодки «Смерч» расстрелять «Вотяка», если он выйдет из затона.

7 сентября японцы закрыли вход в Осиповский затон и захватили красные корабли. Так замкнулся круг предательства и измены меньшевиков и эсеров.

Иначе развивались события в Благовещенском отряде. 9 сентября 1918 года объединенное заседание Амурского областного исполкома Советов, представителей партийных, профсоюзных и других организаций приняло решение эвакуировать Советы в тайгу. Центром и основной базой партизанской борьбы был выбран город Зея.

...Выглянувшее из-за сопок сентябрьское солнце осветило берега Зеи и одиноко стоявший в устье небольшой корабль. На его высоком спардеке ярко горели медные буквы славянской вязи - «Орочанин». Вахтенный сигнальщик уловил чуть слышное вдали тарахтенье мотора. Вскоре, обогнув кривун, с Амура в Зею вошла «Пика» и пришвартовалась к борту канонерки. На палубу «Орочанина» поднялись работники Амурского исполкома и Благовещенского комитета РСДРП(б).

Дудка вахтенного заиграла большой сбор. На общем собрании личного состава обоих кораблей дана была оценка обстановки, сложившейся на советском Дальнем Востоке.

От имени моряков комендор-коммунист Марк Варягин заверил, что «Орочанин» и «Пика» останутся верными революционному долгу. Единогласно было принято решение - ни одному моряку Благовещенского отряда Амурской флотилии не оставаться в городе, пробивать дорогу до Зейского таежного района, а оттуда с оружием в руках идти на запад, на соединение с отрядами Красной Армии.

В тот же день на «Орочанине» состоялось совещание, на котором разработали план ухода каравана, его охраны, разведки берегов и реки. Для руководства походом был избран военный совет. Он разместился на «Орочанине» - флагманском корабле каравана.

В 10 часов 17 сентября состоялся митинг трудящихся и красногвардейцев Благовещенска, а в полдень, прощаясь с городом длинными гудками, от набережной один за другим отваливали пароходы, буксировавшие баржи с продовольствием, оружием и боеприпасами. В длительный и тяжелый переход двинулись «Нижний Новгород» с моряками Сибирской флотилии, «Телеграф» с отрядом красногвардейцев, «Бранта», «Азов», «Мудрец», «Хинган» - всего восемнадцать пароходов, пробившихся сюда через линию фронта у Хабаровска и спустившихся с верховьев Амура. Во главе речного каравана пассажирских судов и барж с партизанами, покинувших Благовещенский рейд, шла канонерка «Орочанин». На ее борту красным суриком моряки написали: «Мы отступаем под натиском несравненно преобладающих сил интервентов, но мы отступаем временно и не сложим своего оружия в борьбе за власть Советов. Да здравствует Октябрьская социалистическая революция!»

За кормой оставались долгие версты трудного пути. Каравану предстояло пройти между устоями зейского железнодорожного моста. Военный совет решил сделать это утром. «Орочанин» прошел село и неподалеку от правого берега отдал якорь. Измученные матросы засыпали прямо на палубе у орудий. В это время японцы, рассчитывая врасплох захватить канонерку, начали скрытно подтягивать артиллерию и пулеметы.

С 20 часов по кораблю дежурил комиссар Погорелый, на мостике нес вахту старшина сигнальщиков Бычков. Около полуночи, готовясь уже сдавать вахту сигнальщику Душкину, он услышал на берегу подозрительную возню и треск валежника. Немедленно доложили командиру корабля коммунисту Михаилу Ивановичу Макарову. По его приказу Душкин быстро поднялся на боевую рубку и включил прожектор. Мощный луч света прорезал ночную тьму и начал обшаривать берег - там заметались японские солдаты. Сначала раздалась беспорядочная стрельба, потом заработали пулеметы. Наконец загрохотала артиллерия. Около «Орочанина» стали рваться снаряды. Пули и осколки решетили левый борт канонерки, почти не имевшей брони.

Японцы рассчитывали вызвать панику на «Орочанине», но просчитались. В момент нападения японцев к правому борту «Орочанина» швартовалась «Пика». На ней председатель военного совета Садчиков обходил суда каравана. Садчиков перебрался на борт флагмана, быстро поднялся к кормовому орудию, развернул его в сторону противника и открыл огонь. После третьего выстрела кормовой пушки к ней присоединилась носовая, управляемая старшиной Бражкиным. Удачные попадания вызвали замешательство среди врагов. «Пика» тем временем отошла от борта «Орочанина», и вскоре ее трехдюймовка и пулемет тоже вступили в бой.

Неподвижный «Орочанин» служил отличной мишенью для врага. Получив приказ от командира, электрик Францевич, рискуя жизнью, пополз на бак по мокрой и скользкой металлической палубе. Добравшись до шпиля, он начал выбирать якорь, ему пришел на помощь тяжело раненный старший электротехнический содержатель Назаренко. Якорь удалось поднять, и «Орочанин» приобрел возможность маневра.

Посылая снаряд за снарядом, канонерка начала разворачиваться вниз по течению.

На несколько мгновений замолчала носовая пушка - замертво упал Бражкин, но тотчас орудие заговорило снова: на место Бражкина встал тяжело раненный комендор Варягин. И тут японцы не выдержали, начали отступать.